|
Борис Невский
А что, если бы?
Альтернативная история
как наука
(Сокращенная версия данной
статьи опубликована в журнале "Мир фантастики" (2004. № 6).
«История не
имеет сослагательного наклонения». Эта максима давно
превратилась в общеупотребительную банальность, которой с
глубокомысленным видом, по поводу и без оного, щеголяют как
историки, так и люди, не имеющие к данной области науки никакого
отношения. Однако некоторые особенности человеческой жизни время
от времени подталкивают нестандартно мыслящих индивидуумов к
крамольному предположению – «А что, если бы?». Так рождается
«альтернативная история».
Дороги, которые мы
выбираем
В принципе,
альтернативность является неотъемлемой частью жизни любого из
нас. Каждое утро, выходя из дома, мы не можем со стопроцентной
убежденностью утверждать, что грядущий день не принесет с собой
ничего неожиданного. Ведь почти ежеминутно мы оказываемся перед
микроскопическим выбором. Наша жизнь – своеобразный перекресток,
и любой шаг теоретически способен привести к событиям, иногда
коренным образом меняющим нашу судьбу. Вы идете налево – и
находите кошелек с большой суммой денег, что гарантирует «сбычу
мечт» и может подвигнуть на поступки, невозможные при
размеренном распорядке устоявшегося быта. Вы идете направо – и
встречаете человека, которого искали всю жизнь, и с каковым
хотите быть вместе всегда и «умереть в один день»: любовь, дети,
внуки, сопутствующие семейной жизни радости и проблемы.
Остановись вы завязать шнурки 5 минут назад – и «прекрасное
виденье» проплыло бы мимо вашего носа. Вы идете прямо – и
сталкиваетесь с внезапно вылетевшим из-за угла самосвалом, что
наверняка повлечет серьезные последствия как для вас, так и для
растяпы-водителя. Все тот же некстати развязавшийся шнурок мог
бы спасти вас от больничной койки или даже преждевременной
могилы, а «водилу» – от тюремной баланды... И так – до
бесконечности, судьба человеческая напоминает колоду карт,
веером раскинутую дрогнувшей рукой неопытного банкомета, -- если
повезет, выпадет джокер, если нет – останетесь с паршивой
«шестеркой»… И после всего этого находятся люди, считающие, что
история не знает сослагательного наклонения… И почти все им
верят… Парадокс!
Вариативность
человеческого бытия и подтолкнула пытливые и незакостневшие умы
некоторых людей, непосредственно занимающихся исторической
наукой, к мыслям и идеям «альтернативности» как отдельных
событий, так и всего исторического процесса в целом.
Пионеры альтернативной
истории
Первым известным нам
АИ-предположением отметился еще древнеримский историк Тит Ливий
в своем эпическом трактате «История Рима от основания Города». В
книге IX, написанной около 35 г . до н.э., несколько страниц были
посвящены гипотетическому походу Александра Македонского на Рим
в
323 г .
до н.э., который, по Ливию, закончился бы полным разгромом
великого завоевателя. Несмотря на явную пристрастность истинного
римского патриота, некоторые предположения Ливия звучат довольно
здраво. Однако это был всего лишь эпизод, витиеватый пассаж
внутри вполне традиционного исторического труда.
В XIX
веке появился термин «альтернативный мир», который впервые
употребил английский критик и писатель Исаак Дизраэли в работе «The
Curiosities of Literature», чуть позже он развил идею в сборнике
эссе «Of a History of Events Which Have Not Happened» (1849).
Однако первым автором полноценного научного АИ-труда стал
знаменитый британский историк Джордж Тревельян. Правда,
произошло это еще в относительно молодые годы ученого, когда он
победил в одном конкурсе с работой «Если бы Наполеон выиграл
битву под Ватерлоо» (1907), и на тот момент эта статья не
привлекла особого внимания.
Иное дело, другой
англичанин, сэр Арнольд Тойнби, который, будучи уже величиной
исторической науки, разродился статьями «Если бы Александр не
умер тогда...» и «Если бы Филипп и Артаксеркс уцелели...» (в
первой он рассматривал гипотетические последствия удлинения
жизни героя античности, а во второй -- его более ранней гибели).
Этими нашумевшими работами Тойнби фактически и положил начало
такому направлению в истории как ретропрогнозирование. Впрочем,
доказательства Тойнби строились, в основном, на использовании
воображения и потому были гораздо ближе к беллетристике, нежели
к подлинной науке. Коллеги-историки, в массе своей, и восприняли
экзерсисы Тойнби как «шалость гения», некую разновидность
научного досуга и салонной болтовни.
Еще один англичанин,
Д.С.Скуайр собрал разные публикации на тему АИ и в
1931 г . выпустил первый такого рода
сборник научно-популярных очерков «If It had
Happened Otherwise», среди авторов которого отметились
Г.К.Честертон и У.Черчилль. Труды Тревельяна, Тойнби и сборник
Скуайра и явились основанием для «научно-исторической
альтернативы», в течении длительного времени считавшейся
пасынком исторической науки.
На тернистом пути к
признанию
Серьезная, академическая
историческая наука долго относилась к АИ как к уродливому и
беспородному ублюдку. Общепринятый взгляд был таков – АИ не
наука, а так, одно баловство, удел либо валяющих дурака толковых
ученых, которые, бесспорно, скоро одумаются и вновь начнут
заниматься настоящими исследованиями, либо хронических
неудачников и бездарей, просто не способных явить миру ни единой
яркой мыслишки. Ну, и, конечно, всяких разных дилетантов –
писателей, журналистов, прочей шушеры, пытающихся замазать свое
катастрофическое историческое невежество бредовыми теориями и
напыщенными рассуждениями о вещах, в которых они ни черта не
смыслят. И, кстати, чаще всего так оно и было, -- причем, в
определенной степени, остается до сих пор. Очень многие
«альтернативно-исторические» теории, увы, противоречат не только
имеющимся реальным фактам, исторической закономерности течения
событий в тот или иной период, но даже элементарному здравому
смыслу…
Среди главных недостатков
многочисленных вариативных версий исторических событий можно
выделить первоначальную «заданность альтернативы». Обычное
научно-историческое исследование идет от частности к общему, --
т.е., ученый, перелопатив груду материалов и источников, либо
подтверждает/опровергает уже имеющиеся у него предположения,
либо приходит к неким новым выводам и на основе добытой
информации выстраивает определенную теорию. Авторы же
научно-исторических альтернатив повторяют этот путь с точностью
до наоборот. Сначала у них возникает некая теория, под которую
впоследствии начинают подгоняться доказательства. В принципе, в
таком подходе нет ничего крамольного (его часто используют и
традиционные историки). Ведь корнем любой АИ-версии является
постулат «а что, если бы?». Однако слишком часто авторы АИ
откровенно плутуют и передергивают, подстраивая в подтверждение
своих гипотез одни исторические факты и намеренно игнорируя или
даже извращая другие, каковые в их теорию не укладываются либо
ее впрямую опровергают.
Однако, несмотря ни на
что, альтернативная история постепенно набирала ход. К
разработке новой «золотой жилы» подключились писатели-фантасты,
что также оказало влияние на популяризацию АИ. Расцвет
«научно-исторической альтернативы» наступил после Второй мировой
войны, когда многие задавались вопросом – реально ли было
избежать произошедшего кошмара? И, поелику, традиционная
историческая наука была на тот момент либо не готова, либо не
способна дать подходящие ответы, вариативность при написании
вполне серьезных исторических работ получала все более широкое
распространение. АИ постепенно выбиралась из гетто околонаучного
курьеза, прежде всего в США и Западной Европе (в странах
социализма идея «альтернативности» истории, мягко говоря, не
приветствовалось).
Наиболее разработанными
темами были события, связанные с военной историей, что
немудрено, ведь элементы АИ давно уже использовались при
обучении в военных училищах и академиях. Это позволяло несколько
легитимизировать АИ, приблизив ее к науке, и избавившись, хотя
бы частично, от привычного ярлыка «псевдонаучной чепухи».
Массовой
популярностью стали постепенно пользоваться издаваемые антологии
научных АИ-эссе по типу классического сборника Д.С.Скуайра.
Выходило и много авторских работ, некоторые из которых не
гнушались писать вполне серьезные и видные историки – например,
«If the South had Won the Civil War»
(1960) М.Кантора, «If Hitler had Won World
War II» (1961) У.Ширера и ряд других.
Однако в глазах
основной массы специалистов АИ продолжала оставаться «не
ребенком, не лягушкой, а неведомой зверушкой». Помощь пришла,
откуда не ждали…
Взлет «гадкого утенка»
Прорыв произошел
благодаря американскому экономисту Роберту Фогелю, когда в
1964 г .
вышла его ставшая скандально известной книга с невзрачным
названием «Железные дороги и экономический рост Америки: очерки
по эконометрической истории».
Дело в том, что в
американской исторической науке традиционно считалось, что
массовое строительство железных дорог в XIX в. стало одной из
главных причин столь энергичного экономического развития страны.
Фогель же путем математических расчетов построил т.н.
контрфактическую модель – гипотетический вариант развитии США,
при котором вместо железных дорог основными средствами
передвижения по американским просторам остались бы дилижансы и
пароходы. Результат беспристрастных расчетов получился
парадоксальным – реальный вклад железнодорожного строительства в
развитие экономики оказался ничтожно мал (точнее, был равен
национальному продукту тогдашней США всего лишь за несколько
месяцев), а спрос на ЖД был искусственно спровоцирован
сталелитейными магнатами. Таким образом, работа Фогеля наповал
убивала одну из «священных коров» американской историографии! И
при этом орудием служили не теоретическое умственное
жонглирование, а суровый язык цифр.
В
1974 г . Фогель выпустил книгу «Время на
кресте. Экономика американского рабовладения», в которой, с
помощью очередной АИ-модели, убедительно доказывалось, что к
середине XIX в. рабство вовсе не
изжило себя с хозяйственной точки зрения, как это было принято
считать. Если брать только экономический аспект проблемы, при
выращивании хлопка в условиях США оно оставалось бы рентабельным
вплоть до появления в пятидесятые годы XX
в. широкозахватных хлопкоуборочных комбайнов! Тут яростно
взвыли американские либералы, ошибочно посчитавшие, что Фогель
защищает рабство. Лишь после выхода в
1989 г . его новой книги «Без согласия или
контракта: взлет и падение рабства в Америке» всем стало ясно
-- Фогель доказывал, что отмена рабства была вызвана не
экономическими, а идеологическими причинами. Американское
общество пошло по пути кровопролитной Гражданской войны, так как
свободные люди не могли более жить с сознанием того, что рядом
кто-то лишен этой свободы. В 1993 г . за свои исследования Р.Фогель
был удостоен Нобелевской премии.
Хотя выводы Фогеля нашли
одобрение далеко не у всех специалистов, главным результатом его
работ стало коренное изменение взглядов западного научного
сообщества на АИ. Отныне, ретропрогнозирование стало
восприниматься не как некая «кухонная» болтология, а как
составная часть вполне серьезного направления исторической
науки, т.н. «клиометрии» (историко-математических исследований).
Построение АИ-моделей стало также считаться вполне допустимым,
хоть и несколько экзотичным, научным методом и для других
направлений исторической науки.
Еще одним краеугольным
камнем ретропрогнозирования являются идеи известного
бельгийского ученого, нобелевского лауреата в области химической
физики (!) Ильи Пригожина. Согласно разработанному им т.н.
«синергетическому подходу», развитие общества не является
жестко предопределенным. Наблюдается чередование периодов
эволюции, когда вектор развития общества изменить невозможно
(т.н. движение по аттрактору) и точек бифуркации, в которых
возникает возможность выбора. Изучая физику сильно неравновесных
систем, Пригожин открыл новые эффекты, которые лаконично
отражены в названии его программной книги «Порядок из хаоса».
Концепции синергетики
оказались тесно связанными с более общими подходами т.н.
«нелинейной науки» (НН), которая, не отрицая линейного характера
развития некоторых процессов, исходит из того, что подобные
свойства отнюдь не являются доминирующими. В центре внимания НН
-- непредсказуемость поведения изучаемых систем в точках
бифуркации, в которых малые, случайные флуктуации могут
оказывать сильное воздействие на общую траекторию процесса.
Собственно, предметом
ретропрогнозирования и является изучение этих самых
бифуркационных точек (более массовый термин «развилка»), --
неких ключевых моментов истории, во время которых происходит
выбор пути дальнейшего развития общества из веера различных
альтернатив. Выбор в таких ситуациях практически всегда
происходит в условиях неопределенности и неустойчивости баланса
социальных сил. Поэтому на бифуркацию могут повлиять абсолютно,
на первый взгляд, ничтожные и субъективные обстоятельства.
«Переход через бифуркацию -- такой же случайный процесс, как
бросание монеты» (И.Пригожин).
Своеобразным символом
такой «монеты» вполне может послужить гнилая доска корабельного
трапа, подломившаяся под ногами Джан-Луиджи Фиески, руководителя
имевшего хорошие шансы на успех заговора против генуэзского
диктатора Андреа Дориа. Результат – Фиески бултыхнулся в воду, и
тяжелый панцирь утянул его на дно. Обезглавленное восстание было
быстро подавлено и Дориа правил Генуей еще 13 лет. Конечно, для
мира это невеликое событие, однако, сие знаменательный факт --
один-единственный крепкий кусок деревяшки мог бы реально
изменить историю, пусть в малом и локальном масштабе…
Альтернативная история «ala
рюсс»
А что же Россия? Нельзя
сказать, что АИ была «terra incognita»
для отечественной исторической науки, однако… По вполне понятным
причинам, советская историография, ведомая принципами марксизма
и партийности, решительно отвергала «альтернативность» развития
общества. На Западе АИ постепенно занимало вполне легитимное
положение ответвления исторической науки, -- клиометрию и
ретропрогнозирование изучали в университетах, основывались
кафедры, защищались диссертации, писались исследования. А в
России АИ по-прежнему считалось глупой буржуинской забавой...
Хотя, в советской
научно-популярной литературе подобные исследования изредка
встречались. Например, в книге «Апостол Сергей. Повесть о Сергее
Муравьеве-Апостоле» (М., 1975) известного советского историка
Натана Эйдельмана был опубликован АИ-сценарий «Невозможный 1826
год» (гипотетическое развитие событий при победе восстания
Черниговского полка). Большой резонанс в околонаучных кругах
имела также публикация уже поминавшейся выше классической работы
А.Тойнби об Александре Великом (журнал «Знание-сила», 1979, №
2). Однако то были всего лишь эпизоды.
Правда, в 1980-е годы,
когда стала складываться руководимая академиком И.Ковальченко
отечественная школа клиометристов, ситуация чуть улучшилась. В
статье «Возможное и действительное и проблемы альтернативности в
историческом развитии» («История СССР», 1986, №4) Ковальченко
дал определение альтернативных ситуаций в истории, отметив, что
игнорирование таких моментов обедняет наше представление об
исторической реальности. Однако, собственно к АИ-моделированию
исторических процессов, основоположник российской клиометрии
относился довольно прохладно, резко критикуя Р.Фогеля и его
последователей, хотя при этом и не отрицая принципиальной
возможности построения таких моделей. Так, в статье «Столыпинская
аграрная реформа: Мифы и реальность» («История СССР», 1991, № 2)
Ковальченко и сам построил несколько вариантных моделей развития
крестьянских хозяйств России в начале XX
в. (при отсутствии столыпинских реформ, с одной стороны,
и их продолжения до 1920-х годов, с другой).
Можно еще упомянуть работы
известного литературоведа Ю.Лотмана, который одним из первых
отечественных исследователей обратил внимание на необходимость
использования концепций хаоса в методологии исторических
исследований (статьи «Клио на распутье» и «О роли случайных
факторов в истории культуры»).
В «смутные» же 1990-е годы
фокус общественного внимания был сосредоточен на ином, вроде
повального увлечения мистицизмом и разными псевдоисторическими
теориями (одни «труды» академика Фоменко дорогого стоят!).
Похоже, на подлинно исторические исследования сил уже не
оставалось, поэтому публикация концептуальной статьи известного
обществоведа И.Бестужева-Лады «Ретроальтернативистика в
философии истории» («Вопросы философии», 1997, № 8) с призывом
начать разработку проблем отечественного варианта
ретропрогнозирования осталась практически незамеченной.
К сожалению, следует
констатировать, что в настоящий момент истинно научные
АИ-исследования как в России, так на постсоветском пространстве,
носят эпизодический и локальный характер.
Например, М. Васильев,
один из немногих российских специалистов-историков, создающих
научно обоснованные АИ-модели развития общества, в своей работе
«Религиозные дилеммы Руси в 980-е годы: опыт
альтернативно-исторического анализа» («Славяноведение», 2000, №
6) попытался определить методологические научные критерии
построения АИ-сценариев. Можно еще отметить АИ-сценарии группы
специалистов из МГУ, занимающихся изучением динамики стачечного
движения в дореволюционной России, работы украинских историков
Ю. Павленко и В. Подгаецкого, некоторых других.
В научно-популярной
литературе подвижки чуть более заметны (о беллетристике я и не
говорю), хотя до практики издания так востребованных на Западе
многотомных антологий дело пока не дошло…
По сути, «первой
ласточкой» стала книга В.Поликарпова «Если бы… Исторические
версии» (Ростов н/Д, 1995), где имелось порядка 20 АИ-сценариев,
многим из которых, увы, не доставало научной
аргументированности. Чуть получше выглядит книга В.Лещенко
«Ветвящееся время: История, которой не было» (М., 2003), --
написана она гораздо живее, однако многие доказательства
притянуты за уши или грешат откровенной заданностью. Не могу
удержаться от небольшого примера – в сценарии об Александре
Великом автор, повествуя о возникновении долгосрочной
македонской империи, пишет: «Для удобства, равно и как для
интереса читателей, будем считать, что судьба счастливо хранила
Александра все это время…». Каково? И это аргумент? Даже для
«научпопа» это слишком легковесный подход…
Конечно, нельзя не
вспомнить пользующиеся большой популярностью книги известного
фантаста А.Бушкова «Россия, которой не было». Правда, собственно
АИ в них немного, это скорее околоисторическая публицистика,
хотя несколько глав, описывающих развилки в российской истории,
все же имеются. Главный недостаток АИ-сценариев Бушкова --
отсутствие исторически объективного анализа со стороны автора и
его явная пристрастность, когда он либо откровенно любуется
своими героями, либо не менее откровенно их ненавидит (особенно
это заметно, скажем, в главах о декабристах). По эмоциональности
Бушков явно идет по стопам известного в свое время
публициста-белоэмигранта В.Бурцева («Осиновый кол вам,
большевики!!!»), что заставляет относиться к его АИ-моделям,
мягко говоря, довольно осторожно.
Чуть-чуть АИ есть и в
нашумевшем романе-гипотезе А.Валентинова «Спартак», посвященного
различным аспектам крупнейшего в истории античности восстания
рабов.
Ну и, наконец, еще одна
жутко популярная «альтернативка», причем носящая поистине
уникальный характер, так как автор выдает созданный им
АИ-сценарий …за реальную историю! Речь идет о цикле
псевдоисторических трудов В.Суворова (Резуна) «Ледокол», «День
М» и других, точнее о вымышленной автором операции «Гроза»
(якобы планировавшееся в 1941 г . вторжение советских войск в
Европу). Особенно любопытно сравнить АИ-модель Суворова с
контрмоделью его оппонента В.Грызуна (коллективный псевдоним
историков А.Лопахина и М.Нуждина), приведенный в книге «Как
Виктор Суворов сочинял историю» (М., 2003).
Кроме трудов доморощенных
авторов в последние годы на русский язык были переведены
несколько книг авторов зарубежных. Это популярный во всем мире
сборник научно-исторических альтернатив «А что, если бы?» под
редакцией Роберта Коули, написанных видными американскими
учеными и повествующих о ключевых моментах истории – от
античности до современности. Также в издательстве АСТ в серии
«Военно-историческая библиотека» выходили коллективный сборник
«Наполеоновские войны: Что, если?», сборники военно-исторических
АИ-эссе Э.Дуршмида «Победы, которых могло не быть» и К.Макси
«Упущенные возможности Гитлера».
Правда, и данные издания
зарубежных авторитетов не свободны от многочисленных
недостатков, для чего имеются вполне объективные причины. Ведь,
несмотря на то, что АИ как метод научного анализа уже довольно
давно признан за рубежом, окончательно он еще не сформировался и
там, отсутствует даже единое общепринятое название (кроме
ретропрогнозирования используются термины контрфактическая
история, экспериментальная история, виртуальная история,
ретроальтернативистика).
Проблемы альтернативной
истории
«Ахиллесова пята» современного ретропрогнозирования --
отсутствие четко отработанной методологии научного исследования,
при которой создание и анализ АИ-сценария осуществлялся бы по
общепринятым правилам, а не в зависимости от творческой фантазии
или личных пристрастий их автора. Даже Р.Фогель в своих работах
использовал методы, пригодные лишь для конкретного случая и не
претендующие на универсальное применение.
Вот основные методологические проблемы ретропрогнозирования,
сформулированные И.Бестужевым-Ладой и Ю.Латовым, с некоторыми
комментариями.
1. Проблема реальности
изначальных допущений АИ-сценариев, т.е., необходимость
четко отличать реально возможные варианты хода истории от
нереальных. Сюда можно отнести и излишнее преувеличение роли
отдельных факторов возможного локального изменения истории.
Например, многочисленные АИ-модели, касающиеся триумфа Наполеона
после выигранной им битвы под Ватерлоо (правда, львиная их доля
приходится все же на художественные произведения). Наполеон
вполне мог (и должен был) победить в этой злосчастной битве,
однако, по целому ряду объективных причин, особой пользы это бы
ему не принесло, -- разве несколько продлило агонию Империи, в
результате чего современные историки изучали бы не период «100
дней», а, скажем, 150 или 200.
Еще один характерный
пример – АИ-сценарий британца Х.Беллока, вошедший в знаменитую
антологию Скуайра, рассматривавший более успешный вариант
«Вареннского бегства», когда Людовик XVI
пытался улизнуть из революционной Франции (побег сорвался из-за
нелепой случайности). Беллок взахлеб описывает спасение павшего
короля и якобы последовавшие за этим события – разгром революции
и предотвращение прихода капитализма. Но даже если бы Людовик
все же спасся, что бы это изменило? Ведь король не блистал ни
особым умом, ни военными талантами… чего бы он добился? Его
младшие братья, граф Прованский и граф Артуа сумели
эмигрировать, и на события реальной истории этот факт особо не
повлиял.
2. Проблема внутренней
логичности АИ-сценариев,
т.к. ретропрогноз должен содержать цепь событий, спаянных между
собой непротиворечивыми причинно-следственными связями. Имеется
в виду, что реконструкция возможного хода событий определяется
не богатством фантазии историка, а логично вытекает из исходного
условного допущения. Увы, объективность оценки гипотетических
событий слишком часто зависят не только от воображения, но и от
идеологических предпочтений исследователя (впрочем, это одна из
традиционных проблем всей исторической науки в целом).
В данном случае, главным
методом исследователя может быть применение аналогий.
Практически все исторические события многократно повторялись на
протяжении развития нашей цивилизации. Поэтому автор
ретропрогноза, разрабатывая АИ-сценарий конкретного события,
должен сначала провести отбор схожих событий, происходивших в
реальной истории. Например, в вышеупомянутых книгах Поликарпова
и Лещенко рассматриваются вероятный исход победы восстания
декабристов. И если Поликарпов вовсе не использует методику
аналогий, то Лещенко явно берет за основу гвардейские перевороты
в России XVIII в., откровенно
игнорируя самую очевидную аналогию -- «военную революцию» 1820 –
1823 гг. в Испании (восстание Риэго). Еще один метод --
применение экстраполяции, когда исследователь в своей
АИ-модели рассматривает дальнейшее развитие тех тенденций,
истоки которых видны в реально состоявшемся потоке исторических
событий.
3. Проблема вероятности
АИ-сценариев, когда ретропрогноз вероятных последствий
гипотетического события предполагает разработку веера возможных
сценариев, имевших различную вероятность реализации. Сама суть
ретропрогнозирования заключается в предположении, что у
реального хода истории есть альтернативные варианты, которые
могли воплотиться в жизнь, но не воплотились. Однако
множественность путей развития должна предполагаться и внутри
альтернативного потока событий, причем, число подобных сценариев
может быть довольно многочисленным. Научный ретропрогноз должен
содержать не только их наиболее полный перечень, но и
сравнительную оценку вероятности реализации.
Исторический процесс
напоминает собой горный обвал – невозможно стопроцентно
прогнозировать, какие камни рухнут вниз, а какие удержаться на
своем месте. Авторы научно-исторических альтернатив активно
используют в своем творчестве этот «обвальный» принцип, но
только до определенного момента. Стоит им «изменить» историю,
как почти гарантированно они «забывают» и о декларируемом ранее
принципе альтернативности событий, и о лавинообразном течении
исторических процессов.
Типичным примером может
служить все та же классическая работа А.Тойнби «Если бы
Александр не умер тогда…», до сих пор являющаяся эталоном для
многих АИ-авторов. Исходя из предположения чудесного
выздоровления Александра Великого, Тойнби выстраивает блестяще
выписанную схему возникновения «мировой» македонской империи с
последующим серьезным изменением истории. Однако, при этом, уже
добившись поставленного результата, Тойнби отодвигает в сторону,
как ненужный хлам, принцип той самой вариативности, который он
так удачно использовал при построении своего мира. Его модель
произошедших событий напоминает знаменитый план Аустерлицкого
сражения кабинетного мыслителя Вейротера, так зримо выписанного
Львом Толстым – «Ди эрсте колонне марширт, ди цвайте колонне
марширт...». Вопрос, что будет делать Наполеон, пока войска
противника маршируют как на параде? Стоять в оцепенении перед
интеллектуальной мощью германского «гения»?
Ведь на самом деле нет
никакой гарантии, что экспансионистские планы Александра
Македонского, буде он действительно оправился от болезни,
принесли бы ему успех. Александр мог погибнуть в очередной битве
или в результате дворцового заговора (есть предположения, что он
умер не от болезни, а был отравлен). Он также мог потерпеть
относительное фиаско в очередном походе, как это в реальности
случилось во время индийской кампании – в дело вступил
человеческий фактор, когда войска просто настояли на возвращении
домой. Он мог просто поумнеть, решив довольствоваться уже
захваченным… Но Тойнби отметает все варианты – оставив лишь
один-единственный, самый невероятный: Александр громит врагов
направо-налево, уничтожает Рим и основой западной цивилизации
становится македонская, а не римская империя… А где же
альтернатива альтернативе?
4. Проблема
оптимальности АИ-сценариев, т.к. цель ретропрогнозирования –
оценка оптимальности реальных событий путем их сравнения с
наилучшими альтернативами. Главное значение АИ как новой отрасли
науки заключается в более точном определении соотношения
случайного и закономерного в разных видах исторического развития
общества. Выделение альтернатив реальных событий позволит лучше
понять степень их влияния на исторический процесс в целом. А
оценка благоприятности исходов АИ-сценариев по разным критериям
позволит во многом уточнить или даже изменить наши познания о
значении уже произошедших исторических событий и их возможном
влиянии на будущее человечества. Например, события августа
1991 г . могут быть оценены и как
прогрессивная революция, положившая начало эре демократического
преобразования России, своеобразный пролог ее будущего величия,
и как преступный переворот кучки себялюбивых авантюристов,
жаждущих обогатиться за счет общества, что станет преддверием
экономической и политической гибели страны. Какая из этих оценок
ближе к истине, ныне можно выяснить только на основе грамотно
составленного ретропрогноза...
***
АИ – наука весьма
перспективная, ведь изучение альтернативных путей развития
общества способно не только углубить наше познание истории,
помогая под иным углом взглянуть на события прошлого, но и
творчески обобщить исторический опыт, что может пригодиться в
создании футурологических моделей будущего. На долгом пути
своего развития человечество сделало слишком много ошибок,
возможно, ретропрогнозирование поможет избежать хотя бы
некоторых других – если, конечно, мы еще не утратили способности
и желания воспринимать уроки истории…
Дополнение 1. Люди,
создавшие АИ
Джордж Маколей Тревельян
(1876 - 1962), выдающийся английский потомственный историк (внук
великого Т.Б.Маколея, сын Дж.О.Тревельяна). Родился в
Стратфорд-на-Эйвоне, получил образование в Хэрроу и Кембридже. В
1915 - 1918 гг. был командиром первого британского медицинского
подразделения на итальянском фронте. В
1927 г . назначен профессором новой
истории в Кембридже, в
1940 г .
избран главой Тринити-колледжа (занимал этот пост до 1951 г .). Как историк,
Тревельян придавал первостепенное значение эмоциональному
воздействию на читателя и поэтому в своих трудах уделял большое
внимание форме повествования, портретам, ярким зарисовкам и
деталям. Автор ряда интересных работ по английской истории
– «England under the Stuarts» (1907), «England under Queen Anne»
(1930-1934), «English revolution 1688-1689» (1939) и др.
Арнольд Джозеф Тойнби
(1889 - 1975), знаменитый английский историк и культуролог.
Родился в Лондоне, образование получил в Винчестерском и
Бэллиолском колледжах Оксфордского университета. В 1919-1924 гг.
Тойнби был профессором Лондонского университета, более 30 лет
руководил Королевским институтом международных отношений при
Министерстве иностранных дел. Первый труд ученого был
опубликован в 1915 г ., а мировую известность
принесла ему работа "Постижение истории" (1934-1961). В этом
капитальном 12-томнике он выдвинул теорию круговорота сменяющих
друг друга локальных цивилизаций, движущей силой развития
которых он считал «творческую элиту», отвечающую на различные
исторические «вызовы» и увлекающую за собой «инертное
большинство». Своеобразие этих «вызовов» и «ответов» и
определяет специфику каждой цивилизации.
Дополнение 2. Люди,
сделавшие АИ наукой
Роберт Уильям Фогель,
американский экономист. Родился в Нью-Йорке в
1926 г . Окончил Корнельский университет,
продолжил учебу в Колумбийском университете, где получил степень
магистра (1960). В
1963 г .
получил степень доктора наук в университете им. Джонса Хопкинса,
через 2 года стал профессором Чикагского университета, с 1975 г . – профессор Гарвардского
университета. В
1981 г . был назначен руководителем Центра
экономики народонаселения, сотрудничал с Национальным бюро
экономических исследований, возглавлял программу исследований
долговременного экономического развития США. Работы Фогеля
посвящены моделированию длительных периодов экономической
истории, влиянию на экономическое развитие новых технологий.
Один из основоположников «клиометрии», или «новой экономической
истории» – применения статистических методов к анализу и
предсказанию исторических событий. В 1993 г ., вместе с другим
американским экономистом, Дугласом Ч.Нортом, получил Нобелевскую
премию в области экономических наук. Основные труды Фогеля
– «Railroads and American economic growth» (1964), «Time on the
cross: the Economics of American negro slavery» (1974,
совместно с С.Энгерманом),
«Without consent or contract: the Rise and fall of American
slavery» (1989).
Илья Романович Пригожин,
выдающийся бельгийский физико-химик. Родился в
1917 г . в Москве, после революции его
семья эмигрировала из России. Окончил Брюссельский университет и
с 1942 г . преподавал там же. С
1962 г .
директор Международного института физики и химии (Сольве,
Бельгия). Член (с
1953 г
.) и президент (с
1969 г .) Королевской академии Бельгии. С 1967 г . директор
Научно-исследовательского центра по статистической механике и
термодинамике в Техасском университете (Остин, США).
Сформулировал одну из основных теорем теории неравновесных
процессов, инициатор применения ее методов в биологии. Член 64
национальных и профессиональных организаций (академий и обществ)
по всему миру. В
1977 г . был удостоен Нобелевской премии,
лауреат многих научных и государственных наград -- Рамфордской
золотой медали Королевского научного общества (Лондон), Золотой
медали имени Норберта Винера, Командор Ордена Почетного Легиона
(Франция), двукратный кавалер Императорского Ордена Восходящего
Солнца (Япония), Медали Президента Итальянского Сената и многих
других.
Дополнение 3. Основные
типы АИ-моделирования
Альтернативное
моделирование
-- анализируются варианты истории, имевшие реальные шансы
осуществиться. При АМ в точке бифуркации действуют некие силы
(влиятельные личности, организации, социальные группы),
выступающие за альтернативный ход событий либо признающие его
возможность, при этом отсутствуют объективные факторы, делающие
альтернативный ход событий невозможным. Например, некоторые
сценарии триумфа Наполеона или более долгой/короткой жизни
Александра Македонского.
Контрфактическое
моделирование –
анализ сценариев, которые не могли осуществиться в принципе. При
КМ отсутствуют всякие данные, что кто-либо из современников
бифуркации предлагал практическую реализацию варианта событий,
отличного от состоявшегося либо попытка такой реализации по
объективным причинам была невозможной. Например, «Америка
XIX века без железных дорог» по
Фогелю. Хотя не было никаких объективных причин, которые
помешали бы американцам вместо железных дорог строить пароходы и
дилижансы, нет никаких данных, что подобная идея приходила
кому-либо в голову.
При написании статьи
использованы следующие материалы:
И.Бестужев-Лада. Ретроальтернативистика в философии истории;
С.Хук «Если бы» в истории
|
